Отрывки из книги Дж. Уолдофф "Узнавание в операх Моцарта" (Jessica Waldoff, Recognition in Mozart's Operas, Oxford University Press, 2006). Узнавание (греч. Ἀναγνώρισις, анагнорисис) - термин из "Поэтики" Аристотеля, примерно то же, что мы обычно подразумеваем под "моментом истины" - когда цепь событий приводит к появлению в сознании персонажа нового нравственного знания, которое он не осознавал раньше.

Конфликт Секста

Секст пообещал Вителлии осуществить её «отмщение», но он медлит, пребывая в состоянии перманентной борьбы с собой, и на протяжении всего первого действия пытается принять решение – действовать или нет. Его дилемму можно рассматривать в рамках конфликта между любовью и долгом, нередко встречающегося среди переживаний героев оперы сериа. Однако это ещё и особо сложный и ярко выписанный пример такого конфликта. <…>

Моменты узнавания, присущие Сексту, сложны и запутанны, так как он был с самого начала осведомлён о возможных последствиях своих действий. В каком-то смысле его раскаяние … началось ещё до того, как он предпринял попытку измены. <…>

Монолог Секста с моментом узнавания предшествует финальному квинтету I действия, который охватывает непосредственно события мятежа и их прямые последствия. В открывающем соло Секста содержится узнавание совершенно другого рода, но не менее волнующее и, возможно, более характерное для него. Соло начинается мощным триадным подъёмом в ми-бемоль мажоре, когда Секст умоляет богов защитить Рим от катастрофы, им же самим спровоцированной:

Deh, conservate, oh Dei,
A Roma il suo splendor,
O almeno i giorni miei
Coi suoi troncate ancor.

(О боги, сохраните
Великолепие Рима
Или оборвите дни мои
Вместе с ним.)

Хотя искренность подобной молитвы из уст виновника всего происшедшего может вызвать оправданные сомнения, во всей опере не найти музыки, менее ассоциируемой с мятежом и отмщением, чем музыка, которая сопровождает эти строки. В ней нет ни следа хроматических или минорных модуляций; выразительные акценты обозначены чёткими тактами, с особым ударением и ферматой* на последнем слове первой строки, “Dei”. Смятение и отчаяние предыдущего речитатива почти отсутствуют, за исключением короткого намёка на синкопу в седьмой строке. Убеждённость Секста теперь не подлежит сомнению, и он уходит со сцены, дав краткое невнятное объяснение того, что намерен сделать: “Io vado – lo saprai / Oh Dio! per mio rossor” (Куда… Ты всё узнаешь… О Боже, по моему стыду). <…>

Что особенно интересно в Сексте Моцарта и Маццола – это то, что его музыка и текст часто противоречат его действиям. Он соглашается выполнить требование Вителлии и доказывает, что способен совершить измену и попытку убийства, но это согласие является больше плодом его страсти к ней, чем поддержкой её мстительных устремлений. Если рассматривать мысли и поступки Секста только с т. з. либретто, не учитывая их музыкальную драматизацию, может появиться искушение сурово осудить его. Однако слабость его воли и жестокость действий идут вразрез с искренностью его музыки, которая по большей части исполнена необыкновенной мольбы и печали. В ключевые моменты сюжета – в обеих своих ариях, в терцете II действия № 14 (“Se al volto mai ti senti”) и др. – Секст отвечает на острый конфликт страстной мольбой о понимании. Оказываясь лицом к лицу со своими действиями, он уходит от этой ситуации, развивая долгий музыкальный момент, в котором умоляет любимого человека о знаке расположения. <…> Чувства, испытываемые им в настоящую минуту, оказываются важнее непосредственно контекста. <…>

Узнавание для Секста – процесс противоречивый. Он совершает преступление, полностью осознавая его ужас, хотя и идёт при этом против совести, но его стремление к любви и примирению выражено куда более ярко и сильно, чем у Вителии и Тита. В эти мгновения он изливает свои чувства с такой печальной красотой, что мы просто не можем считать его предателем. Не можем мы назвать его и куклой в руках Вителлии. Даже когда события оперы толкают его на путь преступления, драма, выраженная в музыке, уже готовит для него искупление и прощение.

В стремлении Секста к примирению ощущается та самая неспособность противостоять чувству, которая служит одновременно источником его падения и искупления. Раз за разом он отдаёт предпочтение текущему моменту и его страстям перед логикой и реальностью. Он сам хорошо знает за собой эту черту, что и демонстрирует в начале II действия, признаваясь во всём изумлённому Аннию: “M’ha perduto un istante” (Я потерял себя в одно мгновение). Сила «мгновения» указывает на главное свойство характера Секста – подверженность моментальному чувству. Ярче всего это выражается в рондо II действия “Deh, per questo istante solo”. В предшествующем речитативе Секст разгневал Тита отказом объяснить мотивы своей измены. Когда Тит зовёт стражу и приказывает увести преступника прочь, Секст отвечает на это просьбой о последнем поцелуе: “Ah, sia questo, Signor, l’ultimo dono” (Ах, повелитель, пусть это будет твой последний дар)**. Не дожидаясь ответа, он начинает своё трогательное рондо. Он не просит прощения, утверждая, что сам не может себя простить. Он ищет примирения с Титом, памятуя о той любви, которая связывала их раньше:

Deh, per questo istante solo
Ti ricorda il primo amor.
Che morir, mi fa di duolo
il tuo sdegno, il tuo rigor.

Ах, хотя бы на этот миг
Вспомни о нашей прежней любви.
Твоё презрение, твоя суровость
Причиняют мне смертельную муку.

Так же, как раньше просил Вителлию о «жалости» как награде (“premio”) за свою преданность [прим. пер.: на самом деле о взгляде, “sguardo”], здесь Секст стремится восстановить эмоциональную связь, даже не пытаясь разрешить основной конфликт. Перед лицом смерти примирение для него важнее, чем собственная жизнь.

---------------
*фермата - музыкальный знак над нотой, предписывающий исполнителю увеличить по своему усмотрению её длительность (обычно в 1,5-2 раза).

**Лично я считаю, что под "l'ultimo dono" подразумевается не поцелуй, а грядущая казнь - т. е. из рук Тита Секст даже смерть считает подарком.


Я опустила довольно подробный музыковедческий анализ арии Parto, ma tu ben mio, но суть этого разбора можно вкратце выразить так: Вителлия ему про отмщение, а он, как всегда, про лирическое. Хотя в этой арии он вроде бы выражает согласие на убийство, музыка её исключительно одухотворённая и романтичная. Секст думает в этот миг не о предполагаемом убийстве, а только о Вителлии, и выражает в этой арии свои чувства к ней.

В главе про Тита тоже содержится много любопытного. В начале оперы Тит и Секст, сами не зная этого, оказываются в одинаковом положении: перед обоими стоит выбор - любовь к женщине (Беренике и Вителлии) или судьба страны. Тит, отослав Беренику, демонстрирует своё умение владеть своими чувствами. Секст, выбрав Вителлию, показывает, что чувства владеют им. Если бы Тит решал судьбу Секста под влиянием мимолётных чувств, Секст был бы казнён, т. к. Тит был серьёзно разгневан и поступком Секста, и его нежеланием объяснить свои действия. Но Тит принимает решение помиловать Секста, руководствуясь прежде всего принципами морали и просвещения, а чувствами - уже потом, хотя он искренне любит Секста, в этом никто не сомневается. Но любовь Тита к Сексту оказывается сильнее гнева именно потому, что идёт в согласии c принципами. Тит осознаёт, что если обречёт Секста на смерть, то перестанет после этого быть собой. Он выбирает быть сначала человеком, а потом императором, и это есть его величайший миг узнавания. Тит подтверждает собственные моральные принципы и заново обретает себя. Он сумел примирить свой долг с любовью, чего не смог достичь Секст.

Блин, кто они всё-таки оба по ТИМу? Интересно до жути. Секст почти наверняка Гамлет, с его аЦЦкой ЧЭ, а Тит с его БЭ... Драйзер, что ли?..