- Представьте себе, фрейлейн, - обратился Штирнер к Эльзе, - что я стал бы вдруг богат, как Крез, нет, еще богаче, - как уважаемый патрон Карл Готлиб, - тогда мое лицо в глазах женщины, наверно, показалось бы уж не таким длинным?
- Еще длиннее! - смеясь, ответила Эльза.
- Э! - недовольно произнес Штирнер. - Это оттого, что с вашим капиталом красоты вы и среди Готлибов вольны выбирать себе по вкусу. А что остается делать нам - мелкой сошке, всяким секретарям и секретаришкам, которые близко стоят у стола пиршества, но принуждены только подбирать падающие крохи, глотать слюну, видя, как другие упиваются всеми благами жизни?
- Какие у вас некрасивые слова, Штирнер! - сказала Фит.
- Простите, я обращу серьезнейшее внимание на свой лексикон... Честность, - продолжал Штирнер, - вот наш порок, которым пользуются стоящие над нами. Гейне как-то сказал: "Честность - прекрасная вещь, если кругом все честные, а я один среди них жулик". Но так как кругом - о присутствующих, конечно, не говорят - тоже сплошные жулики, то, чтобы овладеть счастьем, - и он многозначительно посмотрел на Эльзу Глюк [по-немецки "Глюк" - счастье"], - надо, очевидно, стать таким сверхжуликом, по сравнению с которым все остальные жулики казались бы добродетельными людьми.

***

- Ты так изменился, Людвиг! Тебя трудно узнать!
Штирнер усмехнулся.
- Тем лучше. Не правда ли, я похож теперь на старца-пустынника? Пойдем, Эльза... Ты сыграешь мне... Я давно не слышал музыки... В последний раз...
Они вошли в зал. Эльза уселась за рояль и стала играть ноктюрн Шопена.
- Подожди, Эльза... Перестань... не то... Можно ли играть эту грустную ласкающую мелодию, когда приближается гроза? Ты слышишь раскаты грома? Гроза!.. Она возрождает, освежает одних и несет гибель другим... Сегодняшней ночью Штирнер умрет.
Эльза в волнении поднялась.
- Людвиг, что с тобой? Ты пугаешь меня!
- Ничего... Не слушай меня... Ты еще наслушаешься в эту ночь. Нам о многом надо переговорить с тобой. Играй скорей... Играй Бетховена - похоронный марш на смерть героя. Герой! Ха-ха-ха!
Эльза заиграла.

Люблю эту вещь, сил нет...