Do you feel the storm approach as the end draws near?..
Сегодня исполняется 87 лет со дня рождения Этторе Бастьянини, одного из самых выдающихся певцов второй половины XX века и просто Человека с большой буквы. По сравнению с другими певцами того же времени о нём в Сети имеется довольно много информации, как на русском, так и на прочих языках, и можно сказать, что лучше бы я уделила внимание кому-нибудь другому… Но пускай другим певцам принадлежат все прочие 364 дня в году, а 24 сентября я не могу не написать об Этторе Бастьянини.
читать дальше, многоМальчик, получивший такое красивое имя, появился на свет 24 сентября 1922 года в старинном итальянском городе Сиена. Первое его знакомство с музыкой состоялось в детстве: мальчиком Этторе пел в хоре. Повзрослев же, стал учиться пению как бас. Этторе был, мягко говоря, небогат и смог заниматься музыкой лишь благодаря великодушию преподавателя, оценившего способности ученика. Первые концерты молодого певца состоялись в 1940-41 годах, а в 1942 Этторе выиграл музыкальный конкурс во Флоренции.
Вторая Мировая война помешала ему продолжить карьеру сразу же, но, отслужив два года в авиации, Этторе вернулся к музыке. Его дебют на оперной сцене состоялся в ноябре 1945 года в Равенне в партии Коллина в «Богеме» Пуччини. Басовые партии он с умеренным успехом пел в разных театрах и на концертах до 1951 года, пока не укрепился окончательно в мысли, что в баритональной тесситуре ему петь удобнее. Шесть месяцев он переучивался, после чего вернулся на сцену в роли Жермона-старшего в «Травиате», но без большого успеха. Посвятив интенсивным занятиям ещё несколько недель, он выступил на сцене своей родной Сиены в роли Риголетто, и на сей раз отзывы критиков были более чем похвальными. За Риголетто последовали партии Амонасро в «Аиде», Евгения Онегина, князя Андрея в «Войне и мире» Прокофьева, Елецкого и Томского в «Пиковой даме» и даже главная роль в «Мазепе» Чайковского (по-итальянски).
Ещё во время своей кратковременной карьеры как баса Этторе Бастьянини довелось выступать со многими знаменитыми певцами того времени, а в 1953 году он впервые пел вместе с Марией Каллас в опере Доницетти «Лючия ди Ламмермур». Каллас и знаменитый тенор Франко Корелли будут его постоянными партнёрами по сцене, с ними он споёт в таких операх, как «Травиата», «Трубадур», «Дон Карлос», «Бал-маскарад» Верди, «Пират» Беллини, «Полиевкт» Доницетти.
После смены вокальной «специализации» слава Этторе Бастьянини возросла стремительно. Он стал настоящей знаменитостью. Никому не известный молодой человек, когда-то вынужденный бриться одной бритвой в неделю, потому что чаще покупать новые лезвия было ему не по карману, теперь был ведущим баритоном театра Ла Скала, несколько сезонов пел в Метрополитен Опера и других крупных театрах США, регулярно появлялся в Венской государственной опере и других европейских театрах. Многие записи опер с его участием теперь входят в золотой фонд музыкального наследия. Его партнёрами по сцене, помимо Каллас и Корелли, были лучшие певцы того времени: Марио дель Монако, Рената Тебальди, Джульетта Симьонато, Антониетта Стелла, Джузеппе ди Стефано, Джоан Сазерленд, Зинка Миланов и многие другие. Он работал с величайшими дирижёрами XX столетия: Гербертом фон Караяном, Джанандреа Гаваццени, Туллио Серафином, Карло-Мария Джулини. Проще назвать тех музыкантов и те известные оперные театры, которые ни разу не были связаны с его именем, чем тщиться перечислить его карьерные достижения. Даже в то благословенное для оперы время, когда на мировых сценах блистало множество превосходных певцов, среди баритонов вряд ли кто-то мог сравниться с Этторе Бастьянини.
Этторе был великолепным певцом с голосом, уникальным по красоте и богатству вокальной палитры, правда, в отличие от таких своих коллег, как Мария Каллас или Тито Гобби, выдающимися драматическими способностями не отличался. Биргит Нильссон пишет о нём в своих мемуарах: «Этторе Бастьянини обладал одним из самых красивых баритонов, какие мне доводилось слышать в своей жизни. На сцене он пользовался парой заученных жестов и не был убедительным актёром, но как он пел!»
Гениальным сценическим актёром Этторе действительно нельзя назвать, но когда у тебя есть такой голос, такая вокальная техника и музыкальность, больше не нужно ничего. По сохранившимся записям, многие из которых заслуженно причисляются к сокровищам мировой музыки, можно получить достаточно полное представление о голосе и вокальном мастерстве Этторе Бастьянини. Его голос называли «голосом бронзы и бархата»: могучий, плотный, тёмный баритон с роскошными, почти басовыми нижними нотами и звонкими открытыми верхами. Я никогда не слышала баритона красивее. Только в человеческом голосе могут сочетаться такие несовместимые в физическом мире вещи, как ткань и металл, плавно перетекающие одно в другое, непостижимым образом уживающиеся вместе. Голос Этторе – это чёрный бархат, из-под которого прорываются наружу отблески живого жидкого пламени, расплавленного металла или вулканической лавы. Это голос, «в небесах плавящий медь», а вместе с ней – и человеческую душу. Это голос сильных мужчин, воинов и героев, но не застывших мраморных идолов, а живых людей, любящих, страдающих, ревнующих, совершающих тягостные ошибки и расплачивающихся за них, но никогда не теряющих внутреннего благородства и величия. В «своих» партиях, наилучшим образом подходивших ему по внутреннему содержанию, Этторе был воистину великолепен. Родриго («Дон Карлос»), граф ди Луна («Трубадур»), дон Карлос де Варгас («Сила судьбы»), Ренато («Бал-маскарад»), Шарль Жерар («Андре Шенье») – в исполнении этих партий ему не было равных, а кое-кто скажет, что нет до сих пор. Барон Скарпиа в «Тоске» Пуччини в интерпретации Этторе тоже предстаёт не циничным мерзавцем, а сильной противоречивой личностью, не лишённой понятия о благородстве. Циничных мерзавцев Этторе не мог изобразить просто по натуре.
Репертуар Бастьянини включал в себя все основные вердиевские партии с небольшими вкраплениями веристских произведений, а также несколько опер Беллини, Россини, Доницетти и любопытные редко исполняемые вещи вроде «Таис» Массне. Были среди спетых им ролей и партии в русских операх, Валентин в «Фаусте» и даже такая экзотика, как «Богема» Леонкавалло (партия Рудольфа), «Геркулес» Генделя (партия Лихаса) и «Севильский цирюльник» Паизиелло.
График выступлений певца был поистине сумасшедшим. Для него было в порядке вещей петь четыре разные партии в течение пяти дней, за месяц выучивать две новые роли, сегодня выступать в Вене, завтра в Ла Скала, а послезавтра в США - и так на протяжении всей карьеры.
Фигаро в "Севильском цирюльнике" Дж. Россини, 1957
С 1953 по 1961 длились золотые годы ничем не омрачённого счастья и успеха для Этторе Бастьянини. Он путешествовал по всему миру, записал много пластинок, снялся в фильме-опере «Трубадур» в роли графа ди Луны. Ему исполнилось 40 лет – самый расцвет голоса и карьеры для певца-баритона. Всё обещало ему впереди ещё более радужное будущее. Этторе даже встретил девушку, на которой собирался жениться.
Но 1962 год начался для него трудно. Тяжело заболела его мать и в апреле умерла. Рак. Отца Этторе не знал с самого рождения, и потеря матери стала для него огромным ударом. Но он держался, несмотря на очень плотный график выступлений и постоянное нервное напряжение. В июле Этторе записал две пластинки – «Трубадура» с Карло Бергонци и Антониеттой Стеллой и «Травиату» с Ренатой Скотто и Джанни Раймонди. При внимательном прослушивании в этих записях можно обнаружить первые признаки вокального утомления, хотя в целом уровень исполнения очень высок. О том, как в это время себя чувствовал певец, может свидетельствовать красноречивый факт: во время записи «Трубадура», после первого дубля каватины Il balen del suo sorriso, Этторе, обычно спокойный и добродушный, в раздражении швырнул партитуру на пол.
Но на Зальцбургском фестивале 31 июля Бастьянини спел в «Трубадуре» с огромным успехом. За пультом стоял Герберт фон Караян, а партнёрами Этторе по сцене были Леонтин Прайс, Франко Корелли и Джульетта Симьонато. Аудио этого спектакля по праву считается одной из лучших записей оперы. Но некоторая усталость в пении Бастьянини заметна и здесь.
Осенью последовали американские гастроли, и в США, в ноябре 1962 года, у Этторе Бастьянини обнаружили злокачественную опухоль гортани.
Рак горла у певца… Что это, злая насмешка судьбы, проклятие, кара? В любом случае, Этторе принял вызов. Отчасти из присущей ему сдержанности, отчасти из гордости и нежелания рисковать репутацией он не сообщил о своей болезни практически никому и даже расстался со своей невестой.
До конца января следующего года Этторе продолжал активно выступать, но затем на несколько месяцев взял «отпуск», как было сказано. Пройдя в Швейцарии курс лучевой терапии, он вернулся на сцену в апреле 1963-го. Но лечение далось ему дорогой ценой. Критики с недоумением отмечали пагубные изменения, произошедшие с его голосом, а внезапное и ничем не объяснённое исчезновение на три месяца породило недоброжелательные слухи.
Победа на ежегодных скачках в Сиене команды «Пантера», капитаном которой Бастьянини был много лет, вселила в него новую надежду. Говорят, что, глядя на памятную табличку с названием команды-победителя и её капитана, Этторе сказал: «Теперь меня точно запомнят.»
Его выступление в «Трубадуре» на Зальцбургском фестивале в августе 1963 было не менее успешным, чем в предыдущем году. Затем последовали запись «Андре Шенье» на радио, ежегодные гастроли в Венской государственной опере, в октябре – гастроли в Токио с «Трубадуром». Отрывки из четвёртого токийского спектакля сохранились на видео, и там, увы, очевидны признаки вокального регресса. В начале ноября появилась ещё одна опухоль, на сей раз на лимфатическом узле, но Этторе не стал прибегать к лечению сразу, связанный контрактами с Веной и Ла Скала, где он должен был петь в «Доне Карлосе». Последний спектакль завершился в январе 1964-го, затем Бастьянини спел в Цюрихе и Страсбурге «Риголетто» и «Набукко» и смог наконец вновь удалиться со сцены «на отдых». И опять никто из общественности не знал, в чём причина столь длительного перерыва – с конца января до середины мая.
Лечение помогало плохо. Этторе предлагали операцию, успех которой гарантировал бы ему если не полное выздоровление, то ещё годы жизни. Но операция на горле означала бы неизбежный конец его возможности петь, и он выбрал музыку. Ведь без музыки – это не жизнь. Проживи я хоть сотню лет, я обменяла бы их все на год пения. Вряд ли я ошибусь, предположив, что он думал так же.
После очередного изнурительного курса терапии состояние голоса певца ухудшилось ещё более, но Этторе Бастьянини продолжал петь, несмотря ни на что, и даже добавил к своему репертуару роль Мефистофеля в «Осуждении Фауста» Берлиоза. Бывали вполне удачные спектакли, когда голос слушался его почти как прежде, но были и откровенно плохие. Так миновало полтора года. Никто не знает, какой ценой давались ему выступления, но с 1962 по 1965 год ранее тёмные волосы певца почти полностью поседели.
После спектакля "Трубадур" Дж. Верди, 22 октября 1964.
Записи Этторе, сделанные в 1964-65 годах, свидетельствуют о том, что к тому времени его голос в значительной степени утратил былую красоту и богатство тембра, но драматическая выразительность и вокальный артистизм стали гораздо ярче, словно мучительная болезнь и борьба с нею до предела обострили эмоциональную чувствительность певца. В июне 1965 года он дал серию концертов в Японии и там же записал пластинку итальянских романсов. По моему мнению, этот сборник принадлежит к числу величайших достижений певца, несмотря на угасший вокальный блеск. Никогда ещё исполнение популярных неаполитанских песен не поднималось на такую высоту, приобретая совершенно новое, удивительное звучание: сочетание красоты, печали, горечи и в то же время какого-то одухотворённого смирения.
Последнее выступление Этторе Бастьянини состоялось 11 декабря 1965 года в нью-йоркской Метрополитен Опера, в «Доне Карлосе» Верди. Судьбе было угодно, чтобы последними его словами, спетыми со сцены, была ария Родриго де Позы, одного из наиболее дорогих ему персонажей: "Io morrò, ma lieto in core… Ah, di me non ti scordar!" («Я умираю… но с радостью в сердце… Ах, не забывай меня!») Сохранилась запись этого спектакля.
Последний год жизни Этторе провёл почти в полном одиночестве на своей вилле под Сиеной.
25 января 1967 года Этторе Бастьянини не стало. Ему было всего 44 года. Последним утешением для него стало присутствие рядом Мануэлы, его бывшей невесты, к тому времени вышедшей замуж.
Этторе был похоронен в родной Сиене, где одна из улиц теперь названа его именем. Лишь после его смерти стало известно о его болезни. Надпись на его могиле гласит: «Изведавший славу, познавший страдание, любимый всеми… ты прожил больше, чем одну жизнь.»
Одна из последних записей Этторе, сделанная за полтора года до конца: романс Франческо Паоло Тости “L’ultima canzone” («Последняя песня»).
“Если бы мне предложили трон,
я отказался бы от него ради того, чтобы петь.”
Этторе Бастьянини
я отказался бы от него ради того, чтобы петь.”
Этторе Бастьянини
читать дальше, многоМальчик, получивший такое красивое имя, появился на свет 24 сентября 1922 года в старинном итальянском городе Сиена. Первое его знакомство с музыкой состоялось в детстве: мальчиком Этторе пел в хоре. Повзрослев же, стал учиться пению как бас. Этторе был, мягко говоря, небогат и смог заниматься музыкой лишь благодаря великодушию преподавателя, оценившего способности ученика. Первые концерты молодого певца состоялись в 1940-41 годах, а в 1942 Этторе выиграл музыкальный конкурс во Флоренции.
Вторая Мировая война помешала ему продолжить карьеру сразу же, но, отслужив два года в авиации, Этторе вернулся к музыке. Его дебют на оперной сцене состоялся в ноябре 1945 года в Равенне в партии Коллина в «Богеме» Пуччини. Басовые партии он с умеренным успехом пел в разных театрах и на концертах до 1951 года, пока не укрепился окончательно в мысли, что в баритональной тесситуре ему петь удобнее. Шесть месяцев он переучивался, после чего вернулся на сцену в роли Жермона-старшего в «Травиате», но без большого успеха. Посвятив интенсивным занятиям ещё несколько недель, он выступил на сцене своей родной Сиены в роли Риголетто, и на сей раз отзывы критиков были более чем похвальными. За Риголетто последовали партии Амонасро в «Аиде», Евгения Онегина, князя Андрея в «Войне и мире» Прокофьева, Елецкого и Томского в «Пиковой даме» и даже главная роль в «Мазепе» Чайковского (по-итальянски).
Ещё во время своей кратковременной карьеры как баса Этторе Бастьянини довелось выступать со многими знаменитыми певцами того времени, а в 1953 году он впервые пел вместе с Марией Каллас в опере Доницетти «Лючия ди Ламмермур». Каллас и знаменитый тенор Франко Корелли будут его постоянными партнёрами по сцене, с ними он споёт в таких операх, как «Травиата», «Трубадур», «Дон Карлос», «Бал-маскарад» Верди, «Пират» Беллини, «Полиевкт» Доницетти.
После смены вокальной «специализации» слава Этторе Бастьянини возросла стремительно. Он стал настоящей знаменитостью. Никому не известный молодой человек, когда-то вынужденный бриться одной бритвой в неделю, потому что чаще покупать новые лезвия было ему не по карману, теперь был ведущим баритоном театра Ла Скала, несколько сезонов пел в Метрополитен Опера и других крупных театрах США, регулярно появлялся в Венской государственной опере и других европейских театрах. Многие записи опер с его участием теперь входят в золотой фонд музыкального наследия. Его партнёрами по сцене, помимо Каллас и Корелли, были лучшие певцы того времени: Марио дель Монако, Рената Тебальди, Джульетта Симьонато, Антониетта Стелла, Джузеппе ди Стефано, Джоан Сазерленд, Зинка Миланов и многие другие. Он работал с величайшими дирижёрами XX столетия: Гербертом фон Караяном, Джанандреа Гаваццени, Туллио Серафином, Карло-Мария Джулини. Проще назвать тех музыкантов и те известные оперные театры, которые ни разу не были связаны с его именем, чем тщиться перечислить его карьерные достижения. Даже в то благословенное для оперы время, когда на мировых сценах блистало множество превосходных певцов, среди баритонов вряд ли кто-то мог сравниться с Этторе Бастьянини.
Этторе был великолепным певцом с голосом, уникальным по красоте и богатству вокальной палитры, правда, в отличие от таких своих коллег, как Мария Каллас или Тито Гобби, выдающимися драматическими способностями не отличался. Биргит Нильссон пишет о нём в своих мемуарах: «Этторе Бастьянини обладал одним из самых красивых баритонов, какие мне доводилось слышать в своей жизни. На сцене он пользовался парой заученных жестов и не был убедительным актёром, но как он пел!»
Гениальным сценическим актёром Этторе действительно нельзя назвать, но когда у тебя есть такой голос, такая вокальная техника и музыкальность, больше не нужно ничего. По сохранившимся записям, многие из которых заслуженно причисляются к сокровищам мировой музыки, можно получить достаточно полное представление о голосе и вокальном мастерстве Этторе Бастьянини. Его голос называли «голосом бронзы и бархата»: могучий, плотный, тёмный баритон с роскошными, почти басовыми нижними нотами и звонкими открытыми верхами. Я никогда не слышала баритона красивее. Только в человеческом голосе могут сочетаться такие несовместимые в физическом мире вещи, как ткань и металл, плавно перетекающие одно в другое, непостижимым образом уживающиеся вместе. Голос Этторе – это чёрный бархат, из-под которого прорываются наружу отблески живого жидкого пламени, расплавленного металла или вулканической лавы. Это голос, «в небесах плавящий медь», а вместе с ней – и человеческую душу. Это голос сильных мужчин, воинов и героев, но не застывших мраморных идолов, а живых людей, любящих, страдающих, ревнующих, совершающих тягостные ошибки и расплачивающихся за них, но никогда не теряющих внутреннего благородства и величия. В «своих» партиях, наилучшим образом подходивших ему по внутреннему содержанию, Этторе был воистину великолепен. Родриго («Дон Карлос»), граф ди Луна («Трубадур»), дон Карлос де Варгас («Сила судьбы»), Ренато («Бал-маскарад»), Шарль Жерар («Андре Шенье») – в исполнении этих партий ему не было равных, а кое-кто скажет, что нет до сих пор. Барон Скарпиа в «Тоске» Пуччини в интерпретации Этторе тоже предстаёт не циничным мерзавцем, а сильной противоречивой личностью, не лишённой понятия о благородстве. Циничных мерзавцев Этторе не мог изобразить просто по натуре.
Репертуар Бастьянини включал в себя все основные вердиевские партии с небольшими вкраплениями веристских произведений, а также несколько опер Беллини, Россини, Доницетти и любопытные редко исполняемые вещи вроде «Таис» Массне. Были среди спетых им ролей и партии в русских операх, Валентин в «Фаусте» и даже такая экзотика, как «Богема» Леонкавалло (партия Рудольфа), «Геркулес» Генделя (партия Лихаса) и «Севильский цирюльник» Паизиелло.
График выступлений певца был поистине сумасшедшим. Для него было в порядке вещей петь четыре разные партии в течение пяти дней, за месяц выучивать две новые роли, сегодня выступать в Вене, завтра в Ла Скала, а послезавтра в США - и так на протяжении всей карьеры.
Фигаро в "Севильском цирюльнике" Дж. Россини, 1957
С 1953 по 1961 длились золотые годы ничем не омрачённого счастья и успеха для Этторе Бастьянини. Он путешествовал по всему миру, записал много пластинок, снялся в фильме-опере «Трубадур» в роли графа ди Луны. Ему исполнилось 40 лет – самый расцвет голоса и карьеры для певца-баритона. Всё обещало ему впереди ещё более радужное будущее. Этторе даже встретил девушку, на которой собирался жениться.
Но 1962 год начался для него трудно. Тяжело заболела его мать и в апреле умерла. Рак. Отца Этторе не знал с самого рождения, и потеря матери стала для него огромным ударом. Но он держался, несмотря на очень плотный график выступлений и постоянное нервное напряжение. В июле Этторе записал две пластинки – «Трубадура» с Карло Бергонци и Антониеттой Стеллой и «Травиату» с Ренатой Скотто и Джанни Раймонди. При внимательном прослушивании в этих записях можно обнаружить первые признаки вокального утомления, хотя в целом уровень исполнения очень высок. О том, как в это время себя чувствовал певец, может свидетельствовать красноречивый факт: во время записи «Трубадура», после первого дубля каватины Il balen del suo sorriso, Этторе, обычно спокойный и добродушный, в раздражении швырнул партитуру на пол.
Но на Зальцбургском фестивале 31 июля Бастьянини спел в «Трубадуре» с огромным успехом. За пультом стоял Герберт фон Караян, а партнёрами Этторе по сцене были Леонтин Прайс, Франко Корелли и Джульетта Симьонато. Аудио этого спектакля по праву считается одной из лучших записей оперы. Но некоторая усталость в пении Бастьянини заметна и здесь.
Осенью последовали американские гастроли, и в США, в ноябре 1962 года, у Этторе Бастьянини обнаружили злокачественную опухоль гортани.
Рак горла у певца… Что это, злая насмешка судьбы, проклятие, кара? В любом случае, Этторе принял вызов. Отчасти из присущей ему сдержанности, отчасти из гордости и нежелания рисковать репутацией он не сообщил о своей болезни практически никому и даже расстался со своей невестой.
До конца января следующего года Этторе продолжал активно выступать, но затем на несколько месяцев взял «отпуск», как было сказано. Пройдя в Швейцарии курс лучевой терапии, он вернулся на сцену в апреле 1963-го. Но лечение далось ему дорогой ценой. Критики с недоумением отмечали пагубные изменения, произошедшие с его голосом, а внезапное и ничем не объяснённое исчезновение на три месяца породило недоброжелательные слухи.
Победа на ежегодных скачках в Сиене команды «Пантера», капитаном которой Бастьянини был много лет, вселила в него новую надежду. Говорят, что, глядя на памятную табличку с названием команды-победителя и её капитана, Этторе сказал: «Теперь меня точно запомнят.»
Его выступление в «Трубадуре» на Зальцбургском фестивале в августе 1963 было не менее успешным, чем в предыдущем году. Затем последовали запись «Андре Шенье» на радио, ежегодные гастроли в Венской государственной опере, в октябре – гастроли в Токио с «Трубадуром». Отрывки из четвёртого токийского спектакля сохранились на видео, и там, увы, очевидны признаки вокального регресса. В начале ноября появилась ещё одна опухоль, на сей раз на лимфатическом узле, но Этторе не стал прибегать к лечению сразу, связанный контрактами с Веной и Ла Скала, где он должен был петь в «Доне Карлосе». Последний спектакль завершился в январе 1964-го, затем Бастьянини спел в Цюрихе и Страсбурге «Риголетто» и «Набукко» и смог наконец вновь удалиться со сцены «на отдых». И опять никто из общественности не знал, в чём причина столь длительного перерыва – с конца января до середины мая.
Лечение помогало плохо. Этторе предлагали операцию, успех которой гарантировал бы ему если не полное выздоровление, то ещё годы жизни. Но операция на горле означала бы неизбежный конец его возможности петь, и он выбрал музыку. Ведь без музыки – это не жизнь. Проживи я хоть сотню лет, я обменяла бы их все на год пения. Вряд ли я ошибусь, предположив, что он думал так же.
После очередного изнурительного курса терапии состояние голоса певца ухудшилось ещё более, но Этторе Бастьянини продолжал петь, несмотря ни на что, и даже добавил к своему репертуару роль Мефистофеля в «Осуждении Фауста» Берлиоза. Бывали вполне удачные спектакли, когда голос слушался его почти как прежде, но были и откровенно плохие. Так миновало полтора года. Никто не знает, какой ценой давались ему выступления, но с 1962 по 1965 год ранее тёмные волосы певца почти полностью поседели.
После спектакля "Трубадур" Дж. Верди, 22 октября 1964.
Записи Этторе, сделанные в 1964-65 годах, свидетельствуют о том, что к тому времени его голос в значительной степени утратил былую красоту и богатство тембра, но драматическая выразительность и вокальный артистизм стали гораздо ярче, словно мучительная болезнь и борьба с нею до предела обострили эмоциональную чувствительность певца. В июне 1965 года он дал серию концертов в Японии и там же записал пластинку итальянских романсов. По моему мнению, этот сборник принадлежит к числу величайших достижений певца, несмотря на угасший вокальный блеск. Никогда ещё исполнение популярных неаполитанских песен не поднималось на такую высоту, приобретая совершенно новое, удивительное звучание: сочетание красоты, печали, горечи и в то же время какого-то одухотворённого смирения.
Последнее выступление Этторе Бастьянини состоялось 11 декабря 1965 года в нью-йоркской Метрополитен Опера, в «Доне Карлосе» Верди. Судьбе было угодно, чтобы последними его словами, спетыми со сцены, была ария Родриго де Позы, одного из наиболее дорогих ему персонажей: "Io morrò, ma lieto in core… Ah, di me non ti scordar!" («Я умираю… но с радостью в сердце… Ах, не забывай меня!») Сохранилась запись этого спектакля.
Последний год жизни Этторе провёл почти в полном одиночестве на своей вилле под Сиеной.
25 января 1967 года Этторе Бастьянини не стало. Ему было всего 44 года. Последним утешением для него стало присутствие рядом Мануэлы, его бывшей невесты, к тому времени вышедшей замуж.
Этторе был похоронен в родной Сиене, где одна из улиц теперь названа его именем. Лишь после его смерти стало известно о его болезни. Надпись на его могиле гласит: «Изведавший славу, познавший страдание, любимый всеми… ты прожил больше, чем одну жизнь.»
***
Одна из последних записей Этторе, сделанная за полтора года до конца: романс Франческо Паоло Тости “L’ultima canzone” («Последняя песня»).
Ma sempre notte e giorno
Piena di passione
Verrà gemendo a voi la mia canzone…
Piena di passione
Verrà gemendo a voi la mia canzone…
@темы: опера, баритоны, самое любимое, Музыка